Если позволите, попытаюсь сформулировать те замечания, которые сложились у меня по прочтении Докинза. Не уверен, что они репрезентативны для, как Вы выразились, "интеллектуалов-гуманитариев" в целом (что имелось в виду?).
Мне кажется, что центральным в неприятии или скепсисе "интеллектуалов-гуманитариев" по отношению к Докинзу является то, что отправной точкой его рассуждений является достаточно примитивный тезис «Религия – это плохо». Отсюда логичным образом следует игнорирование им исторического развития религии (его эволюция это совсем другое), а также его глубокая уверенность в том, что роль религии всегда была отрицательной. Большинство историков, филологов, искусствоведов в ходе своей профессиональной деятельности приходит к совершенно иным выводам безотносительно их религиозности, конфессиональной принадлежности или взглядов на место религии в современном мире. Заключение, что религии (как и любые другие явления общественной жизни) имели как положительные, так и отрицательные стороны (или, используя «макроэволюционистскую» терминологию, могут выполнять как мальадаптативную, так и адаптативную функцию), банально для большинства «гуманитариев», но отнюдь не для Докинза. Для него религиозные идеи (в широком смысле) _в принципе_ являются нелепицами, предрассудками и суевериями.
Из этого, как мне показалось, вырастает и его гипотеза о происхождении религии («досадное проявление чего-то полезного») и меметическая теория эволюции религии («религия, возможно, приносит пользу только самим религиозным идеям, которые ведут себя в данном случае как репликаторы, до некоторой степени похожие на гены»).
Могу предположить, что тем большее раздражение такая позиция в России, ибо это сразу же навевает воспоминания о раннесоветском атеизме в стиле «воинствующих безбожников».
Вторым важным моментом являются его исторические рассуждения. Принцип историзма в различных его проявлениях прочно доминирует среди гуманитариев (хотя иногда приобретает удивительные формы). Докинз же ему не следует - да он, собственно, и не обязан. Но в таком случае претензии к его «историческим примерам / аргументам» не должны вызывать удивления.
Некоторые из них (для автора, по-видимому, важные) мне показались наивно-смешными, в стиле «Бога нет – я вот просил в детстве велосипед, а он мне не дал». Вот он пишет о полемике вокруг единосущия и подобосущия в раннем христианстве: «Вы, возможно, спросите, о чем, собственно, идет речь. Сущность? Что такое «сущность»? И что подразумевается под «сутью»? Пожалуй, единственным вразумительным ответом будет: не так уж много» (с. 52-53). Но даже атеистически настроенный историк религии возразит, что если Докинзу непонятно о чем идет речь, то это отнюдь не означает, что вся полемика была сплошной глупостью и суевериями. Несмотря на то, что книга Докинза не есть исторический анализ, по ней рассыпаны исторические примеры, которые в совокупности приводят к выводу, что лучше бы этих примеров вообще не было.
И последнее (это скорее к Вам как к адвокату и редактору). Если, как Вы замечаете в своем комментарии на "рецензию" Смирнова, "книга имеет конкретного адресата: современных американцев", то возникает вопрос: в чем смысл ее публикации в современной России? Я могу себе представить ее провокационность для американцев, но для жителей России?
Гуманитарий о Докинзе
Мне кажется, что центральным в неприятии или скепсисе "интеллектуалов-гуманитариев" по отношению к Докинзу является то, что отправной точкой его рассуждений является достаточно примитивный тезис «Религия – это плохо». Отсюда логичным образом следует игнорирование им исторического развития религии (его эволюция это совсем другое), а также его глубокая уверенность в том, что роль религии всегда была отрицательной. Большинство историков, филологов, искусствоведов в ходе своей профессиональной деятельности приходит к совершенно иным выводам безотносительно их религиозности, конфессиональной принадлежности или взглядов на место религии в современном мире. Заключение, что религии (как и любые другие явления общественной жизни) имели как положительные, так и отрицательные стороны (или, используя «макроэволюционистскую» терминологию, могут выполнять как мальадаптативную, так и адаптативную функцию), банально для большинства «гуманитариев», но отнюдь не для Докинза. Для него религиозные идеи (в широком смысле) _в принципе_ являются нелепицами, предрассудками и суевериями.
Из этого, как мне показалось, вырастает и его гипотеза о происхождении религии («досадное проявление чего-то полезного») и меметическая теория эволюции религии («религия, возможно, приносит пользу только самим религиозным идеям, которые ведут себя в данном случае как репликаторы, до некоторой степени похожие на гены»).
Могу предположить, что тем большее раздражение такая позиция в России, ибо это сразу же навевает воспоминания о раннесоветском атеизме в стиле «воинствующих безбожников».
Вторым важным моментом являются его исторические рассуждения. Принцип историзма в различных его проявлениях прочно доминирует среди гуманитариев (хотя иногда приобретает удивительные формы). Докинз же ему не следует - да он, собственно, и не обязан. Но в таком случае претензии к его «историческим примерам / аргументам» не должны вызывать удивления.
Некоторые из них (для автора, по-видимому, важные) мне показались наивно-смешными, в стиле «Бога нет – я вот просил в детстве велосипед, а он мне не дал». Вот он пишет о полемике вокруг единосущия и подобосущия в раннем христианстве: «Вы, возможно, спросите, о чем, собственно, идет речь. Сущность? Что такое «сущность»? И что подразумевается под «сутью»? Пожалуй, единственным вразумительным ответом будет: не так уж много» (с. 52-53). Но даже атеистически настроенный историк религии возразит, что если Докинзу непонятно о чем идет речь, то это отнюдь не означает, что вся полемика была сплошной глупостью и суевериями. Несмотря на то, что книга Докинза не есть исторический анализ, по ней рассыпаны исторические примеры, которые в совокупности приводят к выводу, что лучше бы этих примеров вообще не было.
И последнее (это скорее к Вам как к адвокату и редактору). Если, как Вы замечаете в своем комментарии на "рецензию" Смирнова, "книга имеет конкретного адресата: современных американцев", то возникает вопрос: в чем смысл ее публикации в современной России? Я могу себе представить ее провокационность для американцев, но для жителей России?