Александр, выскажусь и я. Прежде всего (дисклеймер) - я как христианин считаю гомосексуальность морально неприемлемой для христиан, хотя она, безусловно, имеет не только социокультурные, но и биологические корни. Однако не все, что имеет биологические корни - морально оправдано в обществе: вот каннибализм тоже имеет биологические корни (я, разумеется, понимаю, что по степени греховности ставить на одну ступеньку гомосексуальность и каннибализм ни в коем случае нельзя). Тем не менее, отвлекаясь от авраамитической религиозно-культурной парадигмы, я не нахожу причин осуждать гомосексуальность с секулярных позиций и требовать преследований гомосексуалов. Что касается биологических корней гомосексуальности (точнее, бисексуальности) - то они вполне очевидны. Хотя бы потому, что с точки зрения нейровегетатики эрогенные зоны может симулировать как при взаимодействии с существом противоположного пола, так и своего. Конечно, у высших животных половое поведение к нейровегетатике отнюдь не сводимо. И тут надо вспомнить о том, что у животных -активных стайных охотников, как правило, нет ярко выраженного гаремного репродуктивного поведения (и у животных, и у людей гаремная организация возникает, когда ресурсов имеется в избытке и его добыча не представляет труда, но этот ресурс требует больших территорий, с которых надо оттеснять конкурентов - например, рыба у морских котиков, или рисовые поля у традиционных китайцев, или нефть с газом у лубянских олигархов в путинской России - имхо, отвратительный тип автократии, но в данной теме оффтопик). Конкуренция за самок ослабила бы кооперацию между самцами-охотниками. Поэтому стайные охотники (например, волки) - серийные моногамы. Такими, возможно, были Homo, по крайней мере, после овладения огнем. Если ранние Homo и были падальщиками - то после овладения огнем и переходом к питанию термически обработанным мясом, заменившим автоферментированную падаль, в подавляющем большинстве культур формируется сойкое отвращение к падали и разлагающимся трупам (ферментированное мясо и рыбу употребляют только единичные народы -а большинству такие продукты кажутся просто тухлыми и гнилыми). Поэтому человек палеолита, овладевший огнем становится активным охотником, и для ослабления конкуренции между мужчинами-охотниками должен не слишком увлекаться гаремами и иметь какие-то мужские братские скрепы. И тут на помощь может прийти мужская бисексуальность (строгая гомосексуальность - да, это, скорее всего, такая же ошибка природы, как и восприятие ядовитых солей свинца как сладких и приятных на вкус). И действительно, во многих (если не в большинстве) кульутр она не счатается чем-то постыдным. Конечно, мужская (да и женская) гомосексуальность - это несимметричные отношения, но и отношения в группе охотников-воинов несимметричны, хотя бы в силу разного возраста и опыта членов этой группы. Во многих культурах для юноши быть принимающим партнером - не постыдно и не зазираемо, это нормально, как и ученичество. Но вот в зрелом возрасте... Цезарь очень смущался, что сам любил ректальную стимуляцию (ну нейровегетатика у него была такая!). Что же касается гомосексуальности как средства конкуренции и унижения в мужской группе - то такой эффект возникает 1) в группах, где мужчины удердиваются насильно и в которые насильно не допускаются женщины, 2) среди людей, от природы не склонных к гомосексуальности, 3) в культурах, испытывающих влияние авраамитической гомофобии. Но и гомофобия, кстати, имеет не только культурные причины. Та же авраамитическая гомофобия сформировалась в культуре малого обособленного народа, ревностно не допускавшего в свои ряды чужаков для смешанных браков, в таком случае каждый мужчина и женщина был исключительно ценен как носитель генов группы (к тому же это был изначально пастушеский народ, практиковавший гаремы - и разбрасываться репродуктивным материалом он не имел права).